Использование чаш, сделанных из человеческого черепа, широко известно в различных традициях мира. В культуре воинского сословия известная практика создания ритуального праздничного кубка из головы побежденного врага, предводителя войска противников. Или, например, в Песне о Вёлунде из Старшей Эдды, плененный кузнец мстит конунгу Нидуду, убивая двух его сыновей и делая чаши из их черепов.
|
24. Sneið af höfuð húna þeira ok und fen fjöturs fætr of lagði; en þær skálar, er und skörum váru, sveip hann útan silfri, seldi Níðaði. |
24. Головы прочь отрезал обоим и под меха ноги их сунул; из черепов чаши он сделал, вковал в серебро, послал их Нидуду. |
В тексте на древнеисландском головы – höfuð и чаши – skálar, соответственно.
В сфере трансгрессивной ритуальной практики (Путь Левой Руки) наиболее известно использование человеческих черепов в Индии, в Тантризме и шива-шактизме, в сектах капаликов и агхори, а также в тантрическом Буддизме. Из этой традиции получил широкое распространение в современном эзотеризме и сам термин, означающий «ритуальную чашу из человеческого черепа» или просто череп – капала, на санскрите कपाल (kapāla). Также капала (верхняя полусфера) используется для изготовления ритуального барабана дамару, используемого в ритуалах Тантризма, Буддизма и Бон-по (Чод).
Но насколько правомерно использовать термин kapāla для обозначения ритуальной чаши из черепа вне контекста тантрических традиций, с точки зрения языкового пуризма и культурной апроприации? В контексте Вамачары звучание термина органично, оно отсылает к соответствующим практикам, школам (капалики – собиратели черепов, ср. украшению из голов у Кали) или мифам (об отсечении головы Брахмы). Иными словами, в своем аутентичном контексте слово kapāla образует вокруг себя созвучие ассоциативных полей, символов и сюжетов. Заимствование слова «капала» из этой языковой и ритуальной традиции в контекст Одинизма, и вообще в германо-скандинавский культурный круг, изолирует его в языке: оно не вызывает аналогичного ассоциативного ряда и выбивается лексически, при его использовании виден факт заимствования и восполнения некой лакуны. Наконец, использование иноязычного термина всегда будет требовать пояснения, которое есть далекий экскурс из германо-скандинавской традиции в даршаны хинду и их тонкости, чтобы просто пояснить употребление одного слова. Путь заимствования легок и не укрепляет ту традицию, в которую оно приходит, но косвенно способствует распространению традиции-донора слова. Ниже мы пройдем иным путем и прольем свет на более аутентичные слова, для обозначения ритуальной чаши из человеческого черепа в практике, тем более что в европейской культуре они присутствуют и так, нужно лишь снова актуализировать их наличие.
Санскритское слово kapāla восходит к праиндоевропейскому корню *kapōlo, означающему «голову» или «чашу», и связано с корнем *kaput, от которого происходят: латинское caput (голова [анатомия], глава, главный), немецкое Haupt (главный, голова [должность, чин]) и древнеисландское hǫfuð (höfuð), с аналогичным немецкому значением. Hǫfuð мы встречаем в первой строке 24го стиха Песни о Вёлунде. Отличие последних примеров от капалы в том, что в них пока отсутствует семантика «сосуда», «чаши», но общим для kapāla/caput/hǫfuð является анатомическое значение человеческой головы (черепа) и главы как статуса человека.
С. Старостин приводит пример Блумфилда [Сравнительно-историческое языкознание, 2005, с.36], который указывает, что в средневековых текстах для описания разбивания чьей-то головы в немецком языке появляется слово Kopf, которое восходит к латинскому cuppa – сосуд для питья. От этого же латинского слова ведет свою этимологию современное английское слово cup, чашка. То есть голова воспринимается как сосуд для её содержимого, крови и мозга, которые выплескиваются, если его размозжить. Также этимологию Kopf возводят к прагерманскому *kuppaz, от праиндоевропейского *kup- (словарь Старостина-Николаева), вновь с двойным значением «голова» и «чаша». В словаре праиндоевропейских лексем Старостина-Николаева, возможной этимологией немецких Kopf и Haupt указан уже знакомый нам корень *kaput-. Реконструкция праиндоевропейских корней и лексем допускает дискуссию о родстве значений «чаша» и «голова [как сосуд и часть тела]», но позднее мы уже видим устоявшееся слияние семантик. Голова становится вместилищем органов, а значит и сосудом, из которого можно пить и делать чаши. Пример отсутствия этого слияния есть в той же Песне о Вёлунде, где для обозначения головы используется höfuð, а для обозначения получившихся из черепов чаш слово skálar, форма множественного числа слова skál, означающего «кубок» или тост, застольное восклицание. В русле народной этимологии ему соседствует слово skalli, означающее обнаженный череп.
В итоге мы имеем набор слов, которые равно подходят для обозначения идеи «ритуальной чаши из человеческого черепа» (некоторые даже имеют дальнее родство с исходной kapāla): древнеисландские: höfuð, skál и/или skalli; немецкое: Kopf/Toten Kopf.
Актуализировав термины в нашем знании, мы показали, что в языке нет лакуны, которая заполнялась заимствованием из Тантризма; по крайней мере, оно вызвано не бедностью языка, а скорее культурными факторами (обаяние Азии, soft theology).
Исландские варианты задействуют ассоциативные поля в традиционном контексте, отсылают к сюжету соответствующего мифа. Немецкий вариант, если строго верить Блумфилду, больше связан со Средневековьем. Оба примера локализованы в семантическом поле второго сословия, связаны с местью или баталиями. Здесь мы уже переходим от проблематики этимологии к семантике использования слов и непосредственно самих ритуальных чаш из черепа, в интересующем нас контексте Пути Левой Руки. Здесь путь открыт.
Askr Svarte
